Санжихаева Ж. Театр пластики и пантомимы «АзАрт»

Санжихаева Ж. Театр пластики и пантомимы «АзАрт» // Анастасия –

Баярма. 1999. № 1.

За яркими красками сцены, за целомудренной немотой жеста скрывается

тайна. Стало казаться, в этом городе ты завоевал все, что можно завоевать

талантом и честно: имя, самоценность, признание. Кроме, естественно, денег.

Есть ли тебе предел, сумасшедший «АзАрт»?

В 1997 г. «АзАрт» становится лауреатом Международного конкурса

пластических театров «Мимолет» в г. Иркутске, на первых местах каждой

номинации («Анаморфозы…» и «Мотыльки»). Лучшим он признан и в 1998 г.

(«Коммуналка»). «АзАрт» зазывают на гастроли вся Сибирь и Дальний Восток.

Поездки невозможны по простой причин: « Художник должен быть голодным».

«Оказывается, самый бедный театр в состоянии создать самые

богатые спектакли». Вестник Бурятии. – 3 октября 1996 г.

Путь «Живущих с азартом» к зрителю известен лишь по их

триумфальным постановкам. Маленькая, тесная их мастерская-студия в

общежитии Академии культуры, где ютятся артисты, как-то трудно

соотносится с шикарными сценой и костюмами (кстати, шьют сами).

Репетируют в полутьме, в чахлом свете «лампочки Ильича». Оборудование –

станок для танца и старенький кассетный магнитофон, «невидимые миру

слезы». Нет площадки для показа спектаклей, они скитаются по всем залам

Улан-Удэ. Сегодня это Бурдрама: впервые оплачено спонсором.

До сих пор на уровне государственном было не принято причислять театр

«АзАрт» к пятерке академических и заслуженных «достояний республики».

Кто-то решил, что художнику лучше всего на грани голодного обморока.

Готовясь к премьере «Зова молний», артиты питались, как правило, кипяченой

водой и перемещались по городу пешком ввиду отсутствия денег на еду и

транспорт. В результате получился грандиозный спектакль. Впрочем, если не в

деньгах счастье, то и секрет успеха, наверняка, не только в аскезе.

Руководят театром-студией современной пластики и пантомимы:

заслуженный деятель искусств РБ, режиссер Татьяна Смирнягина и режиссер

по пластике Игорь Григурко. Татьяна Юрьевна также один из создателей и

председатель Бурятского отделения Международного Союза Деятелей

Эстрадного Искусства, учредившего театр «АзАрт».

Эстрада – искусство сравнительно молодое, пантомима – древнейшее.

«АзАрт» создал свое собственное направление «в диалоге культур Восток –

Запад». Научно-практическая конференция с таким названием (г. Улан-Удэ,

1996 г.) провозгласила рождение новой школы пластики.

Сегодня в труппе театра 13 артистов. Уже узнаваемые отточенные

образы, созданные профессионалами-основателями «АзАрта» Игорем

Григурко, Эдуардом Манзархановым, Эрженой Мандараевой. Пожалуй,

главная ценность в этом театре – индивидуальность. Ролей нет. Один ушел – не

заменишь, тогда нужно переделывать весь спектакль.

Весной 1998 г., мы беседовали с Татьяной Смирнягиной о судьбе их

театра.

2

- Как все началось? Я, Игорь Григурко, Ольга Фоменко – мы все учились

у Анатолия Борисовича Баскакова. Мы с Игорем стояли у истоков

Молодежного театра. Игорь учился, потом в армию уехал, заканчивал у

Джеммы Николаевны Баторовой. Работали в «Молодежке». Строили свой

театр. Потом мы поняли, что своего театра у нас там не будет. Это театр нашего

учителя. Мы не стали терять время и ушли. Мы разных направлений

режиссеры.

Во мне, видимо, эстрадный режиссер давно сидел. Закончив музыкальное

училище по специальности фортепиано, я должна была поступить в

консерваторию. Но уже тогда мы ставили грандиозные капустники, и это были

лучшие времена музучилища. Сам Линховоин помогал нам, костюмы приносил

для этих капустников. Полно народу ходило. Я поняла, что если сейчас не

поступлю на режиссуру – все, навсегда останусь в музыке. И – рискнула.

А Игорь учился у Нелли Дугар-Джабон по пластике. Так случилось, что в

1992-м мы с ним на одной кафедре сошлись. И стали работать. Тогда город и

узнал про «АзАрт».

Мы вообще впервые в России выпустили профессиональный курс артиста

пластического театра. Это эксперимент. Естественно, было трудно, когда

никакой методики не существовало. Мы искали свойпуть «впотьмах». Много

литературы было перелопачено, чтобы понять. Есть такая специфика –

«движенец». Мы нашли методику воспитания актера, владеющего телом,

движением.

Тут нам из Парижа сообщили, что наш театр вошел в картотеку Марселя

Марсо. Он классик пантомимы, создатель международного фонда поддержки

пластических театров. Когда нам сообщили, что мы вошли в эту картотеку, мы

даже, если честно, не поняли, хорошо это или плохо.

Может быть, это и есть самобытность: ставить то, что, казалось бы, не

принадлежит театру. Например, художник Сальвадор Дали. Стихи.

Судите сами: «Мотыльки» - суперсложный спектакль, технически

сложный. Там все построено на актерской технике. По сути – это акробатика,

высший пилотаж. Съемки на «Мотыльках» запрещены, потому что пока этот

спектакль не защищен авторским правом, его расхватать можно враз. Там очень

много новаторских моментов, которые можно растащить, растиражировать и

прочее. Запрещаем, хотя все равно умудряются. Кого ни спросишь, отвечают

«А у меня ваш спектакль на видео».

В курсе лекций Академии культуры «История театра Сибири» есть

раздел, посвященный «АзАрту». Студийцы 4-го курса сами про себя

конспектируют. В нашей библиотеке (ВСГАКИ) уже отдельная картотека есть:

материалы газетных статей, посвященных нашему театру.

Валера (В.Шевченко, режиссер г.Иркутска привез приглашение в

Японию. Ребята говорят: «Татьяна Юрьевна, это же нереально. Если мы на

дорогу до Иркутска денег не нашли, разве доберемся до Владивостока?»

Вот сейчас думаю, куда бы пойти, в какую фирму, попросить, чтобы нам

видеокамеру подарили. Ребята должны каждый день видеть себя со стороны.

Это не наш «кураж», это наш рабочий инструмент. Это необходимость. И

3

боюсь. Просто боюсь просить. Потому что в эти два года, пока мы ходили-

просили, во мне какой-то комплекс развился. Стыдно просить. Мы никогда об

этом вслух не говорили. Если говорим, то одной строкой: «Спонсоров нет».

А так давно бы уже по ресторанам «продались». Зовут. Ничто

человеческое нам не чуждо.

Есть «программные вещи». Например, по Сальвадору Дали спектакль был

«лабораторным». Как бы ступень в своем движении – соединение Востока и

Запада. «АхАрт» - «азиатское искусство», азиатские артисты, в общем, двойное

понимание. Как хочешь, так и называй. Я думаю, Бурятии повезло: она

находится на стыке двух культур. Это очень ощутимо.

Намжил Нимбуев – это… Когда Сальвадора Дали поставили, потом уже:

«ничего себе, замахнулись». То же самое и с «Мотыльками». Просто

захотелось, а потом когда поставили, страшно стало: какая мера

ответственности. Как мы бесшабашно: бумс! А вот сейчас… Сейчас какой-то

страх. Сможем ли… то, что он нам дал. Удивительная пронзительность,

чистота восприятия. Необходима чистота - серебряная струна, на которой

можно играть музыку Намжила. Сможем ли мы, замутненные нашими

реалиями?

Времени не хватает. Еще одно не поставили, уже другое надо ставить.

Останавливаться мы не можем. Торопимся успеть…

Талантов у нас – немеряно. Талантливая республика. А выплеснуться,

показаться негде. Нужны конкурсы, фестивали, гастроли.

Есть проект театра эстрады. Как у нас ломится публика в оперный театр,

когда там «Звезды Белого Месяца»! Яблоку негде упасть. Если кто-то

приезжает, то благодаря крупным финансовым вливаниям. А вообще мы

отрезаны. Провинция глухая. Наши ребята лишены художественного

пространства. Вот это страшно.

Когда мы приехали в Иркутск («Мимолет-97» - Ж.С.), председатель жюри

говорил нам: «Я очень боялся, много слышал про «АзАрт», а какие они? И все

время ждал: сейчас выйдут и – провинция. И все. Свои «домашние радости».

Конечно, после высшей оценки было, когда он сказал: «Ребята, а что это?»

Время уходит. Зимой приходишь в театр в темноте, вечером уходишь в

темноте. Думаешь: был день или нет? Днем репетируешь, ночью фонограммы

пишешь, потом сидишь, сочиняешь. 48 часов в сутки. В искусстве по-другому

не бывает. Либо служишь, либо не служишь. Только на театр тебя и хватает.

И еще нужно постоянно форму держать, вести аскетичный образ жизни.

Этого требует профессия. Эдик спрашивает: «Татьяна Юрьевна, когда мы

семьи заведем?» Другой говорит: «наверное, либо с театром надо завязывать,

либо продолжать влачить одинокое существование».

При этом наши артисты очень скромные люди. Все отличники на курсе.

Чем больше человек работает, тем больше успевает. Мы приучили их много

читать. Они качественно очень сильно отличаются от других. Своя мысль, своя

позиция, своя точка зрения. Это очень важно. Актер – прежде всего личность. И

на сцене сразу видно ее отсутствие.

4

Не все достигли профессионального уровня, но, думаю, когда даже в

одном выпуске ты имеешь хотя бы одного очень талантливого актера – ради

этого стоило жить и работать эти 5 лет. Талант задает планку.

Наши выпускники не для признания. Нам-то ладно. Мы уже взрослые, у

нас другие задачи. Главное, чтобы ребята понимали, что их труд не остался не

замеченным. Они молодые, им нужно утверждаться. Им – нужно признание.

Это суть актерская. И когда приходит зритель, они искренни. Аплодисменты –

всё, у них уже следы.

- Татьяна Юрьевна, кажется все в порядке?

Жанна Санжизаева