- А сам Шевченко ко всему этому, с совершенной гармонией чувств, «подыгрывает» и чудаковатость, и озорство, и стариковское «мальчишество»…
- Мне даже вспомнилось, как дивился Лев Толстой, прочитав «Скучную историю» Чехова: откуда у 26-летнего автора такое глубинное знание психологии пожилого умирающего профессора?!.
- Уж не говорю, как молодая женщина так поразительно и артистично (что называется: «правдиво») передает немощь плоти, хилость, будто на глазах истаивающую жизнь, прозрачность, тленность «оболочки», то самое – но, конечно, без иронии – что зовется: «одуванчик»… Разумеется, в ансамбл с великолепным актером Валерием Шевченко.
- Афансий Иванович Товстогуб и Пульхерия Ивановна Товстогубиха, как и Барклей Купер и Люси Куперша, тоже идут к Тишине. И чем дальше – тем просветленнее у актрисы Елены Орловой «нездешняя», божественно-отрешенная (как у неповторимой маски Нефертити) полуулыбка и какая-то такая мудрая бессмысленность старческого взгляд… (Подчеркиваю: «бессмысленность» - по нашим, земным, меркам, материальным «эталонам»).
- Но сначала о том, что мне жутко не нравилось всегда название спектакля: «Старосветские Ромео и Джульетта»… Уж извините, мешанина, эклектик (типа «французского» с «нижегородским»), противоестественное «сожительство» Гоголя с Шекспиром. У последнего – уж совсем о другом. Вернее было бы назвать: «Филемон и Бавкида» - это из греческой мифологии (которая ближе русской литературной традиции), счастливые, примерные супруги, до глубокой старости любившие друг друга. Их поминает и Гоголь в своей повести (они – персонажи и во II-й части «Фацста» Гете).
- К сожалению, фото 3 слабо передает то качество восприятия жизни и смерти, о котором речь шла выше и которое, как ни странно, обнаружил я в актерской игре (а лучше: в сценическом существовании), пусть и, возможно, не в постановочном замысле (хотя что такое «замысел» в искусстве, как не «подсказка» художничекой интуиции, творческого подсознания?).
- …Спектакль «Старосветские Ромео и Джульетта» не так плоско-однозначен, не ограничен «считыванием с поверхности» образного «текста», как «Дальше - тишина» в театре драмы им. Охлопкова.
- Возможно, и человечество это когда-нибудь поймет, не «поймет» даже – а в глобальном психо-физическом мирочувствовании, биоощущении на клеточном уровне. Подошел к «черте» (установленной обществом) – с легкой улыбкой на устах, с беззаботным чувством радости следуешь в комфортабельный “mori-home” (название условно), там краски, музыка, цветы, великие произведения искусства, на выбор – различные наркотики и быстродействующие яды, квалифицированная консультация, все чисто, гигиена абсолютная. Ну, и т.д. (Я пишу не трактат, а потому не вдаюсь в gabkjcjacre. Cathe о роли наркотиков религиозного порядка в ликвидационных актах).
- Уж куда понятнее, что хотел сказать Свифт: в смерти не должно быть драм и трагедий. Одна Тишин – и все.
- Джонатан Свифт писал, известно, не приключения, а философскую сатиру, и его Гулливер побывал не в одной стране лилипутов, но, в частности, в государстве лошадей – гуимгнов (я могу чуть ошибиться в написании, нет книги под рукой). Вот эпизод (помню с детства), характеризующий высочайший уровень их менталитета. Гулливер живет в одной гуимгнской семье, которая ждет гостей. С опозданием приходит, наконец, одна лошадь и приносит извинения: «Сегодня у меня умер муж, понимаете – некоторые хлопоты, задержалась – сожалею, что заставила вас ждать». Хозяева понимают. Начинается вежливая непринужденная светская беседа на самые разные темы.
WikiCrowd v.200.0.17 by Stas Davydov and Outcorp.
License: LGPL.